В узком же смысле road-movie это американский жанр, который получил свое развитие после того, как Эйзенхауэр проложил трансконтинентальные шоссе через всю Америку. Автотрасса и автомобиль (мотоцикл) – вот 2 столпа, на которой стоит роуд-муви. Длительные путешествия на поездах, автобусах, кораблях и ишаках попадают краешком под это определение, но не так уверено, как поездки на моторных ландо.
Непременный атрибут роуд-муви это – бескрайнем поля, заоблачные степи, которые мелькают перед капотом “Форда-Мустанга”, летящего куда-то из Шарлотт в Лос-Анджелес. Классика жанра – “Беспечный ездок” и “Бонни и Клайд” Второй важный атрибут – это длительность путешествия. Если герой уж куда-то поехал, так поехал. Поездка из Симферополя в Ялту на троллейбусе не катит. Ну и третий атрибут, герои или пара героев почти всегда путешествуют не только в пространстве и во времени, а внутри себя и концу поездки мало напоминают себя на перроне вокзала.
Часто, кстати, это странствие из роскошной городской квартиры в могилу. Тогда это путешествия из Черного-Дня-Бытия в Белую-Ночь-Ничто по Хайдеггеру. Иногда герой, уезжает натуралом, а приезжает гомосоксеуалистом, или коммунистом. То есть происходит важная трансформация.
Расхожий прием роуд-муви – это раскрепощение городской печали на лоне природы. В 92% американских роуд-муви герой, а чаще героиня РАССЛАБЛЯЮТСЯ, давая волю внутреннему маленькому принцу или принцессе. То есть в большинстве случаев подобные фильмы являют собой прыжок из супер-эго в подсознательно животное состояние. Сплошь и рядом протагонист производит даун-шифтинг. Отправляется в дорогу начальником строительного треста, встречает молодую доярку “кровь с молоком”, бросает старую, больную жену-искусствоведа и становится в конце роуд-фильма начальником какой-нибудь пчелиной пасеки. Поиск нравственного совершенства в некотором смысле. То есть в ходе роуд-муви почти всегда происходит ОДИЧАНИЕ героини или героя, которое трактуется как восстание духа и картофельный подвиг.
Вот поэтому-то самые вкусные роуд-муви не американские, а неамериканские. Луис Бунюэль в туманнейшем фильме “Млечный путь”, идет в разрез с голливудскими канонами. Вместо упрощения он предлагает чудовищное усложнение.
Вообще, я должен сказать, что Бунюэль – это первый орт-хаусный режиссершка, который меня пленил. И долгие 10 лет он был для меня королем кинематографа, пока я не увидел Ларса фон Триера. Теперь Ларс фон Триер – король, Бунюэль - вице-король, а премьер – Слободан Шиян.
Бунюэль, святой отец сюрреализма, вместе с Сальвадором Дали запудрил мозги рецензентам еще в начале ХХ века, применив метод бессмысленного монтажа в фильме “Андалусский пес”. Два прохвоста заперлись в каморке и преднамеренно склеили фильм из обрезков, чтобы никто ничего не понял.
О! это был не акт притворства, а манифест сюрреализма, согласно которому наша действительность лишалась причинной-следственных связей. “Мир – это вселенная абсурда”, - заявили сюрреалисты. “Понять его невозможно”. В назидание потомкам – Луис разрезал острой бритвой глазное яблоко. Типа, смотрите, смотрите, чтоб вам повылазило. Все-равно ничего не поймете.
Рецензенты навалили кучу глубокомысленных трактатов, пытаясь расшифровать упрятанный в “Андалусском псе” смысл. Сальвадор же Дали и Бунюэль удалились в кафе, скупили все рецензии и ржали как лошади над безмозглыми кинокритиками.
Бунюэль вдруг понял, что отсутствие смысла порождает смысл как бешеный принтер! Пустая бочка вмещает больше эля, чем полная, а бессодержательный фильм таит в себе такие глубины, какие не в силах вместить человеческий мозг. Тем не менее, “Млечный путь” – не пустая бочка, а наполненная таким плотным содержанием цистерна, что требует от человека недюжинной смекалки и образования. А дело вот в чем:
Много лет тому назад некий муж, галилянин, по имени Иаков Зевдеев, один из 12 апостолов был убит в Святом Граде Иерусалим в 44 году после Рождества Христова. Это был первый человек, которому Иисус явился после воскрешения из мертвых. Так, по блату, Иаков стал первым Епископом Иерусалимского Храма, но, когда в Иудее была пересменка римских прокураторов, иудейские книжники и фарисеи под предводительством злокозненного Анании схватили бедного Иакова и сбросили его с крыши храма оземь. А потом его искалеченного добили камнями. Это зримо напоминает современные ближневосточные расправы в Сирии.
Иакова закопали в землю, но, как это водится у православных, выкопали, положили труп в лодку и отправили по синему морю-океану. Лодка волшебным образом плавая ВОСЕМЬ столетий, миновав все Средиземное море и Гибралтар приплыла в Галисию, где ее аж в 813 году в устье реки Улья обнаружил некий инок Пелайо. Иаков так хорошо сохранился, что его мощи были признаны нетленными. За это был величайшее странствие длиной в 769 лет в духе Одиссея Святой Апостол стал изображается на иконах как пилигрим с посохом. В его честь в городе Сантьяго-де-Компостела был построен храм. Начиная с IX века паломники всея Европы началась совершать хадж в Компостелу, как магометане в Мекку.
“Млечный Путь” как раз и повествует о подобном паломничестве, но уже в 1969 году. Два бродяги, Пьер и Жан, начинают движение откуда-то из глубин Европы в Испанию, то есть в Кампостелу дабы поклонится мощам святого Иакова.
Фильм сей - ой как не прост. Бунюэль использует прием четверного дня и каждый раз, когда Вы его смотрите, он меняет содержание и смысл на противоположный. Дело в том, что Луис был ненавистник Католической Церкви. Но такой ненавистник, что никто так и не понял в конце жизни, что он имел в виду, когда боролся с Римом.
Атеисты назвали его двойным агентом Понтифика, который переметнулся в 1952 году в стан врага и гадил им исподтишка. Католики его просто проклинали, считая, что он тройной агент, работающий на масонов, а масоны его просто боялись. Когда Бунюэль быль мальчиком, то посещал иезуитскую обитель. Вышел он оттуда врагом католицизма, чморил аббатов и издевался над кардиналами. Вскоре он стал преискусным хулителем высокомудрой Римской Церкви.
Но знатоки его творчества, кстати, еще и товарищ Каганович заметили, что хулитель то получился с поповской гнильцой. Широко известна шутка режиссёра: “Слава Богу, я всё ещё атеист”. Вот и пойми, что он имел, на самом деле, ввиду. Шутка ли – кинолента Бунюэля “Назарин” входит в список 45 лучших фильмов по мнению Ватикана, а “Млечный Путь” и “Симеон Столпник” стали источниками бесконечного цитирования и православных и католических богословов!
Метод Луиса – это балансирование на кончике намека. Нечто подобное мощно увидеть у Аде в “Тони Эрдманне”, когда шутка оборачивается слезами, а слезы – громоподобным гоготом. Для человека несведущего, каким я был, например, в 1989 году, когда впервые увидел ‘Млечный путь”, сюжет может показаться абсолютной белибердой. По ходу путешествия откуда-то из бузины на дорогу выходят какие-то сектанты, Иисусы Христы, Девы Марии, Враги Рода Человеческого и маркизы со шпагами. Ничего не понятно.
Человек образованный, человек с фасоном, года через 4 после первого просмотра, человек, который одолел хотя бы полкниги Деяний и Преданий, вдруг понимает, что, “ба да тут же какая-то страшная тайна!”. Достаточно сказать, что пилигримы Пьер и Жан, это - апостолы Петр и Иоанн.
Человек же, который прочитал уже с десяток книг из истории Церкви понимает, что это же чистой воды издевательство и хохма. Фильм наполнен цитатами из бесчисленных богословских трактатов, которые выставляют Церковь в совершенно в дурацком и нелицеприятном свете. По Бунюэлю, все христиане – пациенты дурдома. Это же чистая и незамутнённая Кира Муратова в фильме “Мелодия для шарманки”. Стеб для посвященных.
Например, в начале фильма некий кюре доказывает, что Иисус был одновременно Богом и Человеком. Здесь муссируются древний христологический спор, который были разрешен Халкидонским и Цареградским Вселенскими Соборами, и на которых в свою очередь был принят Символ Веры.
Так вот, этот французский кюре с апломбом пигмея критикует позицию монофизитов, которые по утверждению ересиарха Евтихия считали, что человеческая природа Христа, воспринятая Им от Матери, растворилась в божественной природе как капля мёда в океане и потеряла своё Бытие. Кюре ругает, ругает монофизитов, называя их “паштетниками” (Бунюэль придумал ересь “паштетники”, которые якобы в VI веке утверждали, что паштет является одновременно и зайцем, и паштетом, поскольку в паштете 2 ипостаси: заячья и кулинарная). А потом тут чуть-чуть подумав, начинает защищать “паштетников”, как это сделал папа Лев в 440 году, выпавший в ересь диофизитсва. Этот священник в 1969 году, как и Понтифик в 440 году на голубом глазу заявляет, что он никогда паштетников не чморил! Тартюфово лицемерие! Таким образом, Бунюэль в начальной сцене воспроизводит абсурдность и подлость христианской догматики. В итоге за кюре приезжают санитары и отвозят в дом умалишённых.
И вот, идя полями широкима, святые бродяги Пьер и Иоанн встречают последовательно: манихеев, ангела смерти, иезуитов, янсенистов, ариан, несториан и пр.
Ты вдруг понимаешь, что в этой шутке скрыта величественная, тысячелетняя история Христианства, а одновременно и с ней и история Европейской цивилизации, которая с этим христианством переплетена.
В одной из сцен Пьер дабы, доказать Иоанну, что Бога нет призывает его покарать за нечестие небесным огнем, в ту же секунду ударяет молния. Однако бьет она не в Пьера, но ближайшую березку, которая тут же сгорает. Непонятно, что хотел сказать режиссер, - то ли Бог есть, то ли нет. Тут мы имеем дело с перевернутой логикой - Бог есть не поэтому, что он существует, а существует потому, что мы можем его представить или пошутить над ним. Собственно об этом “Млечный путь”. Столь искусная дискредитация христианства работает на мельницу Бога.
Окольными путями и невидимой кисточкой этот кощунник создаёт полотно невиданной эпической мощи. Перед нами картина Европейской Европы с ее Реформацией, Крестовыми походами, эпохой Просвещения, герцогами, метафизиками, епископами, еретиками, и которая сгорела, исчезла еще в 1914 году. Ничего этого нынче нет. Последние остатки догорели в пожарище 1968 года. Но дело в том, что Бунюэль родился-то в 1900 году и еще кое-что застал в раннем детстве. “Млечный путь” - это роуд-муви, по дорогам которого движется сама Европейская Цивилизация.
Сейчас, когда тематика оскароносных фильмов вертится вокруг вечного вопроса, что лучше: ебестись с рыбкой в попу или с конем в рот, осознаешь величие и грандиозность этого кино.