Дмитрий Быков даже признавался, что “И в замечательном рассказе «Смысл жизни», который я никому не посоветую читать, даже человеку с самыми крепкими нервами, хотя там полторы страницы, вот после публикации этого рассказа в «Синтаксисе», я, честно говоря, надолго зарекся Петрушевскую читать”.
Например, в повести «Строгая бабушка» такое нагнетание ужаса, с одной стороны, и несчастности, с другой, что первая реакция — это желание запустить книгой в стену и больше никогда ее не открывать.
И еще многие, и многие бились в истерике и писали, что Петрушевская, мол, это сатана и юбке.
Ну, прочитал я этот рассказ и показался мне он довольно пресным, добрым, гуманистичным. Потом прочитал целую книжку Петрушевской “Девятый том” – книга мемуарных рассказов. И что же? Великолепная москвичка, мастерица виноватых взоров, художница, актерка, интеллектуалка, оппозиционерка, ренессансный человечек. Типичная современная представительница московской и питерской богемной элиты, только ярче и яростней. Но все в пределах НОРМЫ. Очень даже комильфо. Никакой крамолы я не увидел.
Вот “Настенька” у Сорокина или сцена отрезания голов русским солдатам чеченцами в 1999 году – это действительно страшно, а Петрушевская нет. Дело в том, что вкусовые пупырышки у меня зачерствели, рецепторы дофамина исчезли, оптика затуманилась, то, что было страшно в 1992 году, в 2019 году вызывает умиление.
В этой связи мне вспомнилась знаменитая пародия Иванова “Красная Пашечка”. Пародия на другую сочинительницу, но по духу это Петрушевская.
В конце лета мать с трудом оторвала голову от подушки и слабым голосом позвала Пашечку.
Уже лет десять прошло с тех пор, как ушел от нее муж, Пашечкин отец, красавец, левун, гулена, бабник, любитель выпить и закусить.
Мать слегла. Врачи определили полеомиелит, потерю памяти, тахикардию с перемежающейся экстрасистолией, хронический гастрит, чесотку и энцефалопатический сидром.
– Сходи к бабушке, дочка, – прошептала мать. – Отнеси ей пирожков. Пусть порадуется. Недолго уж ей осталось...
Бабушка жила одна в глухом лесу, где до ухода на пенсию по инвалидности работала уборщицей в Театре оперы и балета.
Как-то, заменяя внезапно умершую балерину, она упала в оркестровую яму, сломала ноги, руки, шею, позвоночник и выбила зубы.
С тех пор уже не вставала.
Раз в год Пашечка носила ей пирожки с начинкой из продукции фирмы "Гедеон Рихтер". Бабушка радовалась, счастливо улыбалась, ничего не видя и не слыша, и только выбивала желтой пяткой мелодию вальса "Амурские волны".
Вот и сейчас Пашечка собрала корзинку и, тяжело опираясь на костыли, вышла из дому.
Все называли ее Пашечкой из-за нездорового румянца, который был у нее с детства. Она страдала рахитом, эпилепсией, слуховыми галлюцинациями и аневризмой аорты. И ходила поэтому с трудом.
На лесной тропинке встретился ей Алексей Сергеевич Волк, лучший в лесу хирург - золотые зубы, резавший безболезненно и мгновенно.
У него было размягчение мозга, и он знал это. Жить оставалось считанные минуты.
Еле передвигая ноги, Волк подошел к упавшей от изнеможения Красной Пашечке. Она слабо улыбнулась.
– К бабушке? – тихо спросил Волк.
– К ней.
– Поздно, – сказал Волк и, привалившись к березе, дал дуба.
Пашечка вздохнула и отошла. Последнее, что она видела, был пробежавший мимо хромой заяц с явными признаками язвы желудка и цирроза печени.
Она приказала ему долго жить.